[owlsfalling]

Поймала за хвост идею и переписала-расширила историю Армира из "Средиземной повести".

Я вздохнула и подробно выложила магу все, о чем думала. Когда я закончила, он просто ответил:
- Да, ты права. Он не совсем эльф. Не такой же, по крайней мере, как остальные. А еще Армир мне почти как сын.
Я порадовалась, что сижу.
- Сын?
- Это долгая история. Но, пожалуй, тебе стоит ее знать. Он – темный эльф.
- Темный? Разве таковые были?
- Ты же знаешь, что Мелькор, Валар-Отступник, после пробуждения эльфов, похищал некоторых из них, чтобы перекроить их сущность?
- Да, но он же превращал их в орков, не так ли?
- Не сразу. Первых десятерых эльфов он хотел сделать своими спутниками и единомышленниками и дал им свои мысли и свое волшебство. Они стали понимать его помыслы, ощущать те же желания, что и их пленитель. Но этого не было недостаточно, чтобы переманить их на его сторону. Они все еще были детьми Илуватара и, не пожелав остаться с Мелькором, бежали от него. Однако остальные отказались принять их обратно, ибо Измененные больше не походили на светлых эльфов. В их речах звучал тот самый разлад, что внес Мелькор в изначальную мелодию, их взгляды все чаще горели чужим огнем. Им не оказалось места среди собратьев. Их изгнали, и они ушли, искаженные и отвергнутые. Эльфы прозвали их темными, о них предпочитали не говорить и не помнить. Род темных эльфов был немногочисленнен, но силен и горд. В их душах сочетались два начала – замысел Эру и изменение Мелькора. И лишь от них зависело, какое возьмет верх. Гнездившаяся в них тьма могла не найти выхода, но века скитаний в одиночестве ожесточили их сердца.
- Разве это было правильно? – я покачала головой. – Ведь эльфы, по сути, сами настроили их против себя и сделали своими врагами.
Маг вздохнул.
- Нет, конечно, но они все были слишком молоды, чтобы понимать это. Слишком молоды, чтобы ссориться и не уметь прощать. Светлые эльфы видели своих собратьев изуродованными, не внешне, но в душе, и боялись их. Боялись того, как непохожи они были на изначальный замысел Эру, того, что подобное могло случиться и с ними. И предпочли изгнать их, словно это могло защитить оставшихся. Словно бывшие пленники были в чем-то виноваты. Мелькор же, в гневе от неудачи своего замысла, стал похищать новых эльфов, и полностью извращать их сущность. Так появились орки. Возможно, найди светлые и темные общий язык, ничего бы этого не было. Ибо будучи сильнее и искушеннее в темной магии, чем их собратья, зная помыслы Мелькора, Измененные смогли бы защитить эльфов от Демона Тьмы.
- Да. Их было совсем мало, но именно они сыграли немалую роль в том, что война вообще началась. Незадолго до падения темного властелина, они скрылись. Мы искали их очень долго, понимая, как много бед они могут натворить. И, наконец, нашли.
- Что с ними стало потом?
- Со временем они пришли к выводу, что не нужны никому, кроме своего создателя, к которому возвращаться они не хотели. Их сердца наполнила тьма, а помыслы – месть. И, когда Саурон занял место своего повелителя, они примкнули к нему, надеясь обрести, наконец, свое место в Арде. Но незадолго до падения темного властелина они скрылись. Видимо, поняли, что Саурону уже не победить, среди них ведь были неплохие предсказатели, и решили уйти до последней битвы. Мы искали их почти десять лет, понимая, что они не оставят своей мести остальным народам Средиземья. И, наконец, нашли.
- И?
Маг тяжело посмотрел на меня, вздохнул.
- Их всех убили. Они натворили слишком много и были слишком озлобленными и опасными врагами.
Битва была долгой и тяжелой. Темные эльфы действительно были очень сильными магами. Трое суток мы сражались с ними, и медленно, но верно число врагов сокращалось. К концу третьего дня их оставалась всего лишь жалкая горстка. Девять эльфов, укрывшихся в доме, окруженном нашими воинами, девять темных, готовых сражаться до последнего, чтобы подороже продать свои жизни. Дважды мы пытались прорваться туда, и дважды были отброшены их магией. Я пытался сжечь дом, но их защиту оказалось не под силу преодолеть даже мне.
Войска готовились к еще одному наступлению, когда в доме раздались крики, звон оружия и вспышки синего света. Мы замерли, недоумевая. Никого из наших там быть не могло, но тем не менее в доме явно шла жестокая битва.
Все это длилось порядка получаса, а потом прекратилось столь же внезапно, как началось. Воины все еще удивленно переглядывались, когда дверь дома отворилась, и из нее вышел темный. Он был весь в крови, правая его рука безвольно висела вдоль тела. За ним, покачиваясь, шла женщина. Лицо ее было едва различимо под грязью и кровью, но я сумел разглядеть татуировку на ее щеке. Она была их верховным магом.
Взгляд ее остановился на мне.
- Олорин! – сказала она, - Выслушай меня.
Я дал знак остальным, чтобы их не трогали, и сделал шаг вперед.
- Мы могли бы забрать немало ваших жизней в битве, но я предлагаю тебе обмен. Мы все равно обречены. В доме лежат тела остальных. Мы убили семерых наших собратьев, чтобы ценой их и наших жизней выкупить жизнь нашего новорожденного сына. Поклянитесь, что возьмете и вырастите его, как одного из вас, и мы сами прервем наши жизни.
Я видел, что она не лжет. Предательство считалось самым страшным преступлением среди темных, и они знали, что даже после смерти будут расплачиваться за него, но пошли на это ради шанса на жизнь для сына. Второй раз за все времена Измененные обращались к Светлым с просьбой. Второй раз, более десяти тысяч лет спустя снова звучала их мольба о милосердии. За моей спиной спорили эльфы, но на сей раз решать было мне. И я дал ей клятву, что выращу мальчика, как собственного сына. В благодарность за жизни, которые сохранило их решение, за второй шанс для обоих народов.
Тогда она вернулась в дом и вынесла младенца пары дней от роду. Они попрощались с ним, даже не сказав мне его имени, а после проткнули себя мечами. Я назвал мальчика Армиром и забрал в Ривенделл. Он вырос здесь, среди светлых эльфов. Вот собственно, и вся его история.
- Он так и не стал своим среди них, не так ли? – я не сомневалась, что это так и есть. Я видела Армира, видела его взгляд.
- Да, к сожалению, да. Он всегда чувствовал себя изгоем среди остальных эльфов. Они все еще подсознательно видят в нем ребенка врага, хоть и никогда не признаются в этом. Открытой вражды у них никогда не было и, надеюсь, не будет, но и любви от них мальчик не видел. Я рассказал ему всю правду о его родителях, и он понял, что хоть история и сделала новый виток, но эльфы вряд ли полноценно признают его своим.
Достаточно рано стало ясно, что Армир очень талантлив. Видимо, он унаследовал способности своей матери. Из него вырос прекрасный маг и травник. Когда ему исполнилось тридцать, он попросил разрешения у Элронда выстроить для себя отдельный дом на отшибе, почти в лесу, и они заключили договор. Армир обязался работать на Ривенделл и исполнять любые заказы Элронда на зелья и прочую магию, а в обмен на это попросил возможности трудиться над своими идеями, не отчитываясь не перед кем, лишь бы его дело не вредило Средиземью. И вот уже почти 20 лет он живет там, ограничив свое общение с остальными, создавая удивительные зелья. Его часто можно увидеть в замке, но он не очень любит тут бывать.