***
На следующий день мне пришлось покинуть Средиземье. Моего присутствия требовал реальный мир, да такого, что мое сознание вынуждено было находиться в нем полноценно. Вернулась я только через несколько дней, изрядно огорченная событиями, которые происходили там. Очутилась в своей комнате, немного посидела, думая о том, что делать дальше. Мне очень не хотелось вообще возвращаться в свой мир, не хотелось видеть людей, которых я там знала. А главное - очень хотелось снова встретиться с Армиром. Я сама не понимала откуда такое желание… Хотя, что там. Отлично понимала. С ним было интересно и комфортно. Особенно после серой Земли, которая не приносила ничего, кроме проблем и огорчений.
Поборовшись немного с этим желанием и убеждая себя, что я все равно не знаю, где его искать, я подумала, что лучше пойти к Гендальфу. Заодно забыть за разговорами с ним все проблемы. Полная решимости я вышла из комнаты… и следующие часа 3 бродила по коридорам замка, прислушиваясь к голосам в отдалении и надеясь встретить Армира.
Я ужасно ругала себя за эту глупость, но ничего не могла поделать. Так или иначе, но я должна была его увидеть. Просто хотя бы посмотреть в глаза и понять, действительно ли этот человек когда-нибудь станет мне другом, или мне это просто показалось. Я отлично осознавала, что его может просто не быть сегодня в замке, а даже если он и будет, сколь велика вероятность разминуться… Но об этом я очень старалась не думать.
Повезло мне тогда, когда я уже почти отчаялась. За углом вдруг раздался знакомый голос. Я аккуратно выглянула и увидела темного эльфа, разговаривающего о чем-то с другим эльфом. Все бы хорошо, но тут я столкнулась с другой проблемой. Подойти к нему прямо? Сказать, что искала его? Я бы чувствовала себя очень глупо. Пройти мимо, понадеявшись, что он меня заметит? А если нет?
В конце концов, я поступила абсолютно по-женски. Дождалась, пока он закончит диалог и пойдет дальше, и, как будто случайно, столкнулась с ним в коридоре. Он поприветствовал меня с радостным удивлением и отметил, что меня давно не было видно. Я ответила нечто неопределенное, осведомилась, как его дела. Пару минут мы болтали о всякой ерунде. Я уже думала, что он сейчас попрощается, развернется и уйдет по своим делам. Но вместо этого он внезапно резко наклонился, пристально глянул мне в глаза и спросил:
- Что у тебя случилось?
Это было так неожиданно, что я, прежде чем успела подумать, честно ответила, что у меня проблемы на Земле. И тут же осознала, как это безумно глупо. Неужели я проделала такой далекий путь, чтобы тут ныть о каких-то рутинных проблемах и обидах своего мирка? Смешно и недостойно. Я попыталась закрыть тему, но Армир не позволил. Аккуратно, шаг за шагом, пока мы шли в сторону сада, он расспрашивал меня, ненавязчиво выпытывая все, что было у меня на душе.
Я чувствовала себя очень странно, отвечая на его вопросы. Раньше я уходила в миры, чтобы забыть о реальности, о том, кем являлась в ней. Чтобы стать кем-то другим, с другой историей, другой жизнью. Делать то, чего никогда бы не смогла сделать там. Я почти не меняла свою внешность, но, все же, эта созданная мной Иратна очень сильно отличалась от той, что была на Земле, своими поступками, в первую очередь. Можно сказать, в своих путешествиях я пряталась в основном от самой себя. Старалась никогда не показывать эту часть себя. К счастью, обычно, никого и не интересовало, кем я была в своем родном мире, где оставалось мое тело из плоти. На деле, мало кто даже знал о том, что я «ненастоящая». И меня это вполне устраивало.
Но Армир наоборот хотел знать. Не только то, как выглядел мой мир, а и то, что тревожило меня там. Почему я так хотела сбежать. И кем была в той своей ипостаси. Признаваться в этом было неприятно, но тоже пришлось. Правда состояла в том, что никем. Обычной девушкой с обычной жизнью. С обычным серым будущим. Ничего примечательного, ничего интересного, ничего такого, о чем стоило бы рассказывать талантливому эльфийскому магу. Школа, институт, работа. Все это казалось настолько жалким по сравнению с жизнью в Средиземье, с войной Кольца, с магией, которая была им доступна. И до этого момента я думала, что никогда не смогу ни с кем поделиться тем, кто и что я на самом деле. Одно дело рассказывать о техническом прогрессе Земли, а другое – признаваться, сколь жалко я выглядела на его фоне.
Но эльф провоцировал меня говорить дальше, выкладывая все, выворачивая душу. И, казалось, он понимал меня. Я ждала в ответ презрения или насмешки, ибо понимала, что и то и другое было бы заслужено. Но, вместо этого, он внимательно слушал и давал советы. Я чувствовала себя так, как будто внезапно обрела старшего брата. Сейчас он был совсем другим, чем при нашем первом знакомстве. Тогда он казался мне моим ровесником, сейчас же я невольно думала, не 20 ли лет разницы между нами являются причиной его рассудительности. Тогда я, после разговора с Гендальфом, жалела его, как изгоя, теперь ощущала себя заслуживающей жалости на его фоне. Где-то на уровне подсознания я понимала, что эта его двойственность еще не раз будет ставить меня в тупик. Но, так или иначе, без сомнения, Средиземье станет для меня одним из самых важных миров. Потому что в нем есть человек, который будет принимать меня такой, какая я есть, как бы банально это ни звучало. Но в его компании впервые за много времени я, наконец-то, обрела цельность и смогла примирить две свои сущности.
***
Когда мы с ней прощались, мне захотелось обнять ее и успокоить, как ребенка. Но, к счастью, я сдержался. Это выглядело бы неуважением. Сколь бы мелкой и ничтожной она не считала себя, гордости и сил у Иратны было достаточно. Одно дело посочувствовать и дать совет, за это она будет благодарна, а совсем другое начать вести себя с ней покровительственно, как с ребенком. Этого она не простит, хоть и сама не поймет этого. Просто станет избегать тебя. По крайней мере, мне так казалось. Хотя, я видел, что во многом ее сознание податливо, будто воск. Она жаждала дружбы и понимания, и ради этого готова на многое…
В любом случае, я действительно понимал ее и очень хотел помочь. Одиночество и ощущение своей бесполезности было мне знакомо, возможно, именно поэтому я сделал все, чтобы развить свои способности к магии. Любви от окружающих я не видел, да и не ждал, но хотел занять позицию, в которой надо мной не будет никого, кто указывал бы мне, что делать. Если бы я отрицал то, кем я был, как сейчас это делала Иратна по отношению к себе, так и оставался бы темным эльфом, которого приютили из жалости. Не для Гендальфа, нет. Но для всех остальных. Так же я стал магом и травником, которого пусть и побаивались, но за то, на что он был способен, а не как сына врага. И я хотел дать Иратне шанс стать сильнее и свободнее. Кроме того, она сама не понимала, что не была такой бесполезной и неинтересной, как ей казалось. Мне нравились ее рассуждения, нравились смелые мысли о сути миров и жизни. И эти мысли не зависели от того, в каком теле был заключен ее дух.
Поэтому я очень желал, чтобы она почаще бывала в Ривенделле. Мне хотелось стать для нее чем-то вроде наставника в этом мире. А может, и чем-то большим…
Мне было с ней интересно. Впервые за столько лет хотелось общения. Производить какое-то впечатление на кого-то, кроме себя самого. Это было странно. И приятно. Главное, не слишком отдаваться этому ощущению.
Я вспомнил, как она появилась на Совете. Может быть, столь ценимое ей мироздание не только для нее старалось?
***
После того разговора с Армиром между нами устоялись редкие, но очень дружеские контакты. Мы оба, не сговариваясь, не искали нарочно встреч, но если сталкивались, и у нас было время, мы подолгу разговаривали. Ни о чем конкретном, но темы были настолько разнообразны, что я, стосковавшаяся по подобному общению на Земле, чувствовала себя вполне счастливой.
Не оставляла я и своих разговоров с Гендальфом. За несколько месяцев я узнала о жизни Средиземья и его магии больше, чем после прочтения всех книг об этом мире, которые только можно было найти в Арде. Видя мой интерес, маг рассказывал еще и о своих странствиях, о своем далеком детстве (как я узнала, он вырос среди эльфов, отсюда и его крепкая дружба с этим народом). Я так увлеклась этим миром, что почти полностью прекратила все свои остальные путешествия. Чем дальше, тем больше я чувствовала себя полноправным жителем Ривенделла. Даже Элронд, которого я почему-то побаивалась и сторонилась, был со мной приветлив и не проявлял недовольства насчет моего пребывания в его замке. Мало-помалу я и правда стала его постоянной обитательницей.
В один из дней Гендальф познакомил меня с Бильбо. Я сначала долгое время боялась задать магу вопрос о том, что сталось с другими героями моей любимой истории, страшась узнать дурные новости, а когда решилась спросить про хоббита, с облегчением услышала, что он жив и в добром здравии и до сих пор живет здесь.
И вот, на следующий день, я смогла воочию убедиться в этом. Старый хоббит не производил того жалкого впечатления, которое зачастую возникает при взгляде на многих стариков. Напротив, жизненных сил в нем было еще достаточно, хоть и прошло уже 60 лет со времен войны и чуть ли не вдвое больше с его собственного похода. Гендальф представил меня ему, как своего друга, что способствовало очень теплому общению с первых же минут нашего знакомства. Я снова и снова задавала вопросы о его путешествии, желая узнать все то, что было мне непонятно в книге, но о чем я и не надеялась никогда спросить вживую. Он рассказал мне о книге эльфийских сказок, над которой работал. И лишь когда речь зашла о войне и о Фродо, в его глазах появились тоска и боль. Далекие, но все же заметные. Бильбо сказал, что, возможно, его племянник вскорости вернется из-за моря, и что он надеется, что его душу смогут излечить окончательно от пагубного воздействия кольца. На мой вопрос, излечился ли он сам, хоббит вздохнул и покачал головой, но сказал, что его эта боль уже не тревожит. Я поспешила сменить тему.
В целом, распрощались мы уже добрыми друзьями, и мастер Бильбо взял с меня обещание приходить еще, которое я с радостью дала.
Так что, в целом, мои дни проходили спокойно, но счастливо. Хотя иногда и мне бывало грустно.
***
В один из таких дней я проснулась в своей комнате ближе к вечеру и поняла, что меня грызет неясная тоска. Я вышла и направилась к Гендальфу, желая поговорить с магом, но узнала, что он уехал куда-то по делам. Армира не видно было уже недели две. Я спустилась в библиотеку, чтение всегда отвлекало меня от всего на свете, но сегодня не помогало даже оно. Хотелось поговорить с живым человеком.
И я решилась. Я помнила, как Гендальф рассказывал о жилище темного эльфа, находившемся где-то поодаль от основных домов, чуть ли не в лесной чаще. В принципе, этого должно было бы быть достаточно, чтобы найти этот дом.
Сказать оказалось намного проще, чем сделать. Была уже почти ночь, когда, наконец, я вышла к средних размеров деревянному дому, спрятанному среди деревьев. В небольших окнах горел свет. Я остановилась у дверей, прикидывая, что скажу, но, поняв, что вряд ли придумаю что-то дельное, просто постучала.
Открыли мне не сразу. Прошло, наверное, минуты две, прежде чем дверь отворилась, и на пороге возник Армир. Босой, немного взлохмаченный, в распахнутой рубашке и с покрасневшими глазами. И, судя по выражению лица, он был очень удивлен моему приходу.
- Привет. Не помешаю? – я уже начала сомневаться в правильности своего поступка.
- О… ммм, нет… Просто я меньше всего ожидал гостей, тем более тебя. Заходи.
Он поспешно отступил назад, давая мне пройти внутрь.
- Садись, - он махнул рукой в сторону кровати. – Мне тут нужно еще доделать кое-что, – эльф метнулся к очагу, где в большом котле булькало что-то явно несъедобное, судя по запаху.
Я присела и огляделась. Его жилище мне определенно нравилось. Очень большая длинная комната, часть которой была жилой, а вторая, чуть больше половины – рабочей. Кровать, на которой я сидела, помещалась в левом углу, вдоль стены. На нее была небрежно брошена какая-то светлая шкура, очень мягкая и теплая. Над кроватью было несколько полок со всяческими камнями, травами и книгами. Напротив, вдоль другой стены стоял огромный подсвечник, метра полтора в высоту, а рядом большое кресло. Над ним тоже расположилось большое количество полок с самыми разными предметами. У самой двери стоял большой шкаф.
Чуть дальше была дверь, которая вела, по всей видимости, на кухню. На этом жилая часть заканчивалась. Вся остальная комната была отдана под высоченные шкафы и стеллажи с самыми разными травами, пузырьками, коробочками, инструментами, свитками, плошками, полными каких-то порошков и слегка толченых трав. Часть все этого была подписана, часть стояла просто так. В самом дальнем конце комнаты горел очаг, возле которого стоял огромный стол, заваленный наполовину теми же свитками и всевозможными ингредиентами для зелий.
- Что ты делаешь, если не секрет? – спросила я, глядя, как Армир колдует над котлом.
- Зелье, заживляющее раны.
Я встала, прошлась вдоль стеллажей, ничего не трогая.
- На третьей полке, слева от тебя, возьми пузырек с золотистой жидкостью, - сказал эльф, не оборачиваясь.- На столе стакан, капни в него одну каплю, разведи водой из графина и выпей.
Говорил он спокойно и дежурно, так словно я каждый день бывала у него и пила разные настойки под его руководством. Я замешкалась, но все же послушалась.
На вкус зелье оказалось… никаким. Просто вода, не более того.
- Советую сесть, - эльф продолжал разговаривать со мной, не отрывая взгляда от котла.
Я же поспешила выполнить его указание, потому что пол начал как-то подозрительно приплясывать под ногами. Головокружение держалось секунд двадцать, а потом также резко исчезло. Я уже подумала было, что он решил так пошутить надо мной или наказать за излишнее любопытство, но внезапно поняла, что простуда, которая мучила меня уже несколько дней, куда-то делась.
- Лучше? – участливо спросил он.
Я кивнула, уверенная, что он не увидит, так почувствует. Армир снял котелок с огня, накрыл крышкой и отставил к окну. Обернулся ко мне.
- Так как ты тут оказалась?
- Захотелось просто поболтать с тобой. Можно?
- Почему нет. Но тебя не смущает находиться у меня дома ночью наедине со мной?
- А должно? – я улыбнулась.
Армир усмехнулся в ответ, снова отвернулся и начал что-то чертить на очередном свитке на столе. Я наблюдала, как он работает. Это было приятное зрелище. Волосы его окончательно выбились из хвоста и падали ему на лицо, он периодически откидывал их, но был слишком поглощен своими записями, чтобы снова завязать их. Писал он быстро, иногда останавливаясь и задумываясь над чем-то. Идеи приходили к нему быстро, и чаще всего несколько секунд спустя перо снова летало по бумаге. Порой он вскидывался, подходил к полкам, вытаскивал другие свитки или книги, искал в них что-то и, видимо, в зависимости от результата своих поисков хмурился или, напротив, на лице его появлялась легкая полуулыбка.
Как ни странно, просто сидеть и смотреть было совсем не скучно. Мне нравилось изучать его, когда он находился в таком полузабытьи, погруженный в то, что уже много лет составляло его жизнь. Я даже, наверное, немного завидовала ему. Мне хотелось бы тоже иметь такое дело, которое увлекло бы меня раз и навсегда.