Свет в кабинете так и не зажгли, но небольшой настольной лампы, которая никогда не выключалась, вполне хватало. За широким столом, с обтянутой дорогой кожей столешницей сидели двое. Хозяин кабинета склонился над кипой листов, его профиль в болезненно-желтом свете лампы казался гротескным, будто вырезанным их кости неумелым, но гениальным мастером. Неестественно тонкие пальцы с едва заметными утолщениями на костяшках прошлись по тексту, слегка поглаживая буквы. На лице его появилось блаженно-задумчивое выражение, словно прикосновение к типографской краске позволяло ему читать как по азбуке Брайля, причем не только буквы, но и все мысли и чувства мелькавшие в голове автора, пока он писал свой шедевр.
Сам же автор нервно теребил блокнот, который принес невесть зачем (говорили же ему, ничего не брать с собой, но старая привычка взяла верх), его пальцы изодрали в клочья уже пару листов, о чем свидетельствовали ошметки на безукоризненном черном ковре, но никак не могли успокоиться, несмотря на все возрастающее ощущение неловкости, испытываемое их владельцем.
Наконец, читавший откинулся в своем высоком кресле и задумчиво побарабанил пальцами по столу. Потом открыл ящик, достал из него толстую сигару, неспеша обрезал ее и закурил, с видимым удовольствием вдыхая сизый дым.
Автор беспокойно поерзал на стуле, с удвоенной яростью терзая несчастный блокнот.
- Ну... Как Вам? - решился он еще через пару минут, не выдержав этой затянувшейся паузы.
Хозяин кабинета чуть растеряно поглядел на него, словно только сейчас вспомнив о своем посетителе. Посетитель под этим взглядом невольно съежился, скомкал резким движением весь блокнот и поспешно запихнул его в карман довольно таки поношенного видавшего виды пиджачка.
- Что Вам сказать, молодой человек? - клубы дыма окутывали лицо говорившего. - Недурно, весьма недурно. Я бы сказал, определенный талант у вас присутствует. Да, несомненно, присутствует. Хотя некоторые места я бы немного переработал. Например, эти сцены казни. Они несколько нелепы. Кому придет в голову казнить человека так изощренно? Все эти мучения, палящее солнце... Да и вообще страдания главного героя в моем понимании несколько... излишни и преувеличены, а уж последующее "чудесное воскрешение" и вовсе ничем не обосновано. Но этим часто грешат молодые авторы.
Упомнянутый "молодой автор" только что пятнами не покрылся, но предпочел не спорить. А может просто не решился.
- Но... Вы согласны?... - спросил он, чуть заикаясь от волнения.
- Согласен на что? - в темных глазах читалась усмешка кота, играющего со свежепойманной мышью.
- На то, что я Вам предлагаю! - автор не собирался сдаваться, хоть и ощущал себя очень глупо.
- Давайте еще раз уточним детали. - его собеседник поднялся из кресла, подошел к плотно зашторенному окну, отодвинул портьеру и вгляделся в темноту сада. Насладившись эффектной паузой, он продолжал. - Вы хотите, чтобы я воплотил Вашу историю в жизнь, не так ли?
Молодой человек молча кивнул.
- Причем, насколько я понимаю, в качестве главного героя будете выступать Вы?
- Да, все верно.
- И в качестве оплаты Вы предлагаете мне...
- Свою душу! - закончил за него писатель, теряя терпение. - Бога ради, покончим с этими хождения вокруг да около! Вы согласны?
- Не очень-то тактично поминать при мне Бога, не находите? - усмехнулся Дьявол, возвращаясь в свое кресло и пристально глядя на своего собеседника. На того было жалко смотреть.
- Простите, я не хотел... - запинаясь, пробормотал он, пунцовый от смущения. - я только...
Дьявол отмахнулся от его извинений и продолжал.
- Думаю, вы понимаете, что претворение в жизнь такого крупного и, откровенно говоря, неоднозначного сюжета черевато длительными последствиями? Для Вас в том числе, особенно учитывая то, куда вы попадете после смерти. Ситуация получается, мягко скажем, несколько щекотливая.
- Я все понимаю. О нашей с Вами сделке... Если она, конечно, состоится, - поспешно добавил молодой человек, поймав на себе откровенно скептический взгляд собеседника, - так вот, о ней никто не должен знать! Иначе будет потерян весь смысл моего сюжета.
На лице Дьявола читалось, что в нем итак-то смысла было не очень много, но, похоже, сама идея его забавляла.
- И как я тогда получу Вашу душу, если вы воскреснете? Да и последующие Ваши деяния меня, как Вы понимаете, не радуют.
- Окончание истории можете не воплощать! - писатель неловко взмахнул руками, словно опасаясь, что собеседник может его ударить. - Его все равно никто не проверит. Это я скорее так, для красоты эпоса. Главное, чтобы сам факт воскрешения состоялся. Остальное, все, что после него, не важно.
- Логично, не поспоришь, - Люцифер стряхнул пепел в массивную серебряную пепельницу и еще раз вгляделся в писателя. Невысокий и щуплый, немного горбящийся, он все же не производил впечатление идиота или фанатика. - Допустим, я соглашусь. Но... Признайтесь, зачем Вам это?
- Посмертная слава, почет, вечная память...
- Уютный одноместный котел в аду... - Дьявол усмехнулся, глядя на стремительно побледневшего юношу.
- Именно котел? - переспросил тот, но тут же, устыдившись, видимо, своего малодушия продолжил, - Меня будут помнить веками! Я буду спасителем всего человечества. Оно того стоит.
Дьявол вздохнул, качая головой с напускным сочувствием.
- Сомневаюсь, но дело ваше. - он потянулся к чернильнице, взял перо, бегло проглядел еще раз последнюю главу текста и немного поморщился. - Вид казни не хотите поменять на что-то более... Кхм... гуманное?
- Это называется распятие! - видя, что дело выгорело, писатель почувствовал себя увереннее.
Дьявол пожал плечами.
- Вам висеть. Может, хоть от тернового венца откажетесь? Как-то он слишком уж не к месту.
Юноша отчаянно воспротивился.
- В нем вся суть!
Люцифер удрученно покачал головой, но спорить не стал. На бумагу под последней строчкой легла размашистая подпись. Он передал перо молодому человеку, и тот старательно вывел рядом свое имя, украсив его парой замысловатых завитушек.
***
Когда он ушел, Дьявол перелистал рукопись, посмеиваясь над полетом фантазии автора. Сын Божий, непорочное зачатие, хождение по водам... Ближайшие 33 года обещали быть интересными.