Метровые волны с шумом вздымаются, набирая силу, чтобы несколько секунд спустя обрушиться шквалом на две маленькие, едва различимые человеческие фигурки, борющиеся со штормом. Они плывут наперерез бушующему морю, ныряя под пенящиеся гребни, усиленно взмахивая руками, но каждый раз волны практически сводят на нет все их усилия, отбрасывая назад и не давая добраться до пирса, возле которого с этой стороны море относительно спокойно. Они не сдаются, им нужно доплыть и зацепиться за каменную твердь волнореза. Берег ближе, но пытаться выбраться на него небезопасно - там море, словно ожив фантастическим чудовищем, ворочает крупными валунами, дробя их друг о друга. Поэтому людям остается только плыть быстрее, чем бьющие им в лицо волны. Те порой накрывают их с головой, норовя не дать набрать воздух в опустошенные легкие, а потом, словно играя, подбрасывают повыше, к раскинувшемуся над их головами темно-серому небу.
***
Тишина. Ибо вой ветра и шум волн сложно назвать звуком. Скорее это молчание разгневавшейся стихии. Вода после захода солнца с каждой минутой все холоднее. Адреналин плещется в крови, от страха и восторга одновременно перехватывает дыхание. На губах резкий привкус соли. Ты наедине с морем, ничего не знающем о том, что человек - венец творения. Ты снова и снова ныряешь под накатывающуюся волну, ощущая ее мощь, многократно превосходящую твои жалкие силы, захлебываясь и теряя ориентацию. Спешишь вынырнуть, успеть жадно схватить воздух и оглянуться, чтобы убедиться, что твой спутник еще с тобой. Иногда волны идут скопом, несколько штук подряд, и тебе становится страшно, что ты пробыл под водой слишком долго, и когда, наконец, окажешься на поверхности, то рядом уже никого не будет. Что море заберет к себе того, кто плывет рядом, а ты ничего не сможешь сделать. И чтобы успокоиться, находишь ладонью его руку, сжимаешь запястье и чувствуешь ответное пожатие. Все в порядке.
***
Сверху, раскинувшись на темном небе, на них смотрит силуэт дракона. Фантастический ящер, похожий на змея с приоткрытой зубастой пастью и небольшими крыльями, длинной резной лентой вытянулся над бушующим морем и застыл, глядя на головы людей, то и дело исчезающие в пучине, чтобы минутой позже снова появиться на поверхности. Время идет, но силуэт не смазывается, лишь наоборот становится отчетливее, словно умелая рука вырезала его на небесной пластине.
И лишь когда едва различимая белая ладонь хватается за край пирса, срывается, скользя по мокрому краю, но через секунду снова вцепляется уже сильнее, когда вслед за ней подтягивается другая и, наконец, один из людей, пошатываясь, выбирается на пирс, помогая второму, лишь когда они устало опускаются на влажные, поблескивающие от воды камни и с восторженным изумлением смотрят на наблюдающего за ними дракона, спеша показать его друг другу, лишь тогда, едва приметно кивнув, ящер расплывается, обращаясь в цепочку серебристых облаков, словно его и не было, а было лишь красивое видение над этим холодным вечерним морем.
На небосклоне все ярче разгорается молодой месяц...